Размышляя о несостоявшемся будущем погибшего на дуэли с Онегиным Ленского, Пушкин предполагает два варианта: либо слава великого поэта, либо обыкновенный удел прозаического существования: (глава 6):
XXXVII
Быть может, он для блага мира
Иль хоть для славы был рожден;
Его умолкнувшая лира
Гремучий, непрерывный звон
В веках поднять могла. Поэта,
Быть может, на ступенях света
Ждала высокая ступень.
Его страдальческая тень,
Быть может, унесла с собою
Святую тайну, и для нас
Погиб животворящий глас,
И за могильною чертою
К ней не домчится гимн времен,
Благословение племен.
XXXVIII. XXXIX
А может быть и то: поэта
Обыкновенный ждал удел.
Прошли бы юношества лета:
В нем пыл души бы охладел.
Во многом он бы изменился,
Расстался б с музами, женился,
В деревне, счастлив и рогат,
Носил бы стеганый халат;
Узнал бы жизнь на самом деле,
Подагру б в сорок лет имел,
Пил, ел, скучал, толстел, хирел,
И наконец в своей постеле
Скончался б посреди детей,
Плаксивых баб и лекарей.
Владимир Ленский стал бы со временем таким же помещиком, как покойный дядя Онегина, который "лет сорок с ключницей бранился, в окно смотрел и мух давил", как отец Ольги и Татьяны Дмитрий Ларин, как родители Ленского - стал бы одним из тех, кого искренне презирал в юности.
Оба эти варианта исторически возможны, причем второй вероятнее первого. В обществе гораздо больше обывателей-помещиков, чем поэтов-романтиков. Пушкин ведь говорит не только о своем герое. Ленский – социальный тип своего времени, типический характер.
аккаунтом


